Шамбала. Часть III

Последние наставления дедушки Калы

Ближе к назначенной дате дедушка Кала зашел за мной и сказал, что хочет немного рассказать о том, что ждет меня в ближайшее время. Поднимался ураган, один из тех вихревых ветров, про которые мы беседовали в прошлый раз.

Поэтому мы зашли ко мне в дом и на этот раз, так как я был хозяином, я разливал чай и угощал дедушку сладким рисом с самолепными конфетами из сухофруктов.

— В нашем поселении есть одна семья: дед с внуком, — начал Кала. — Я хочу, чтобы вы пошли вместе. Во-первых, дед — отличный проводник, он знает тонкости маршрута и проведет тебя по самому короткому и безопасному пути. А во-вторых, без внука он не пойдет, так как слишком любит его, да и тебе нужна компания. Иногда эмоции будут захватывать тебя, вот тогда эта компания тебе очень пригодится. Парень он хороший, чуть старше тебя, страшный авантюрист. Своим задором он будет вселять в тебя смелость и решимость идти вперед. В общем, не успеете соскучиться, как будете на месте, — дедушка рассмеялся, а я, сказать по правде, впал в какое-то необъяснимое напряжение. Эта моя привычка ко всему подходить чересчур ответственно никак не давала мне свободно дышать. Мне думалось, что то одно нужно получше понять, то другое. Мысли путались. Ум никак не мог остановиться на том, что же важнее и хотел объять необъятное. От этого я сразу начинал терять силы, чувствовать слабость и сонливость.

— Э, нет, так не пойдет, дружок. Тебе нужно успокоить ум, — продолжил дедушка, заметив мою растерянность, — первое ощущение, которое тебе предстоит укрепить в себе, — это доверие. Но укреплять его нужно не умом. Он тебе в другом поможет, но не в этом. Укреплять его нужно в медитации и расслаблении. Ты и так уже несешься в потоке. Он то более, то менее стремительный. Но ты УЖЕ движешься в правильном направлении. Тебе нужно лишь научиться чувствовать свой поток, его направление, а это возможно только в расслаблении, в спокойном состоянии ума. И перед походом, и во время похода — больше наблюдай за дыханием и все время медитируй. Больше ничего не нужно.

Теперь слушай внимательно, отбросив все сомнения. Существует градация видов зрения: «телесное или «мясное» зрение», «зрение богов», «зрение мудрости», «зрение стоящих на пути Просветления», «зрение Просветленного».

От рождения человеку дано лишь «телесное зрение». Но человек может достичь и более высокого уровня. Выйдя за пределы «телесного зрения», человек может видеть сокровенные страны, в том числе и Калапу, такими, какими они предстают в описаниях великих мудрецов прошлого. «Зрению Просветленного» мир открыт полностью. Причина недоступности Калапы кроется не в ней самой, а в сознании обычных людей, не позволяющем видеть святых существ и их страну.

Путник, отправившийся в Калапу, будет умерщвлен в пути свирепыми существами, пьющими кровь и свирепыми существами с чешуйчатой кожей. Трудности и смертельные опасности подстерегают на этом пути, но для преодоления их нужны практики и ритуалы — с их помощью ищущий путь подчинит сверхъестественных существ.

В старинных текстах говорится о трех способах, которыми можно попасть в Калапу: реальном (в физическом теле) и ментальном (в состояниях особого сна) путешествиях и посредством рождения в этой стране. Два первых способа требуют исключительных достижений и в наше время упадка и деградации труднодостижимы. Третий способ в нашем случае не рассматривается.

Попав в Калапу, вы узнаете Истину и тогда вы станете свободными. Душа будет очищена, облагорожена, изменена, освобождена с помощью этой истины. Человек там вырывается из силков пространства и времени; разрушает стены, возведенные законами, обстоятельствами и реальностью и завоевывает настоящую свободу, высочайшую благодать, бессмертие.

Если кого-то вы встретите по пути, возьмите их с собой. Возможно, они будут полезны вам, а вы — им, — добавил дедушка Кала и замолчал.

— Дедушка, — спросил я после продолжительного молчания, — можешь ли ты пойти с нами? Ведь ты говорил, что тебе скоро уходить, но ты крепок и полон сил. Твое тело может жить еще много лет, в отличие от многих твоих ровесников! Я уверен, что для тебя это не составит трудности. Я буду помогать тебе во всем! А там, где нам будет трудно, я понесу тебя на руках!

— Спасибо, сынок! — Кала улыбнулся своей самой мягкой улыбкой, такая бывает и у матери, и у отца, когда они растроганы своим ребенком до глубины души, — я уже был там, а тот, кто хотя бы раз войдет в ее врата, уже не покидает ее, мой мальчик.

— Но ты же здесь сидишь, у меня в доме, дед Кала! — воскликнул я удивленно.

— Я здесь, потому что ты позвал меня. Помнишь, вы с учителем ездили в большой город, чтобы участвовать в построении мандалы Ваджрасаттвы?

— Конечно! Меня так туда тянуло, что ни одного страха тогда не осталось во мне. Хоть я и не любил никогда больших городов и сомневался в том, что мне стоит туда ехать. Но это был выбор моего Учителя и я не мог и не собирался с ним спорить.

— Ты помнишь картину, которую ты подарил ламе, что организовал это мероприятие?

— Да. Я тогда нарисовал Будду. Это была моя первая самостоятельная работа. Я сделал для нее желтую раму из дерева, вставил стекло, чтобы сохранить от пыли и долго не мог понять, кому ее подарить… Ведь я не представляю какой-то особенной ценности как художник, — я рассмеялся, и в то же время я вложил в нее всё свое стремление к счастью, на которое был способен. И мне просто вдруг захотелось так отблагодарить ламу за то удовольствие, которое он доставил всем нам, организовав построение мандалы.

— Ты что-то написал на обратной стороне, помнишь?

— Да! — я чуть не свалился со стула. Как я мог забыть? Это просто-напросто вылетело из моей головы. И я еле сдержался, чтобы не выкрикнуть:

— Дедушка! Я написал там: «И уведи меня из темноты сознания в свет Дхармы»! Мне всегда нравилось звучание этой фразы и она, как нельзя кстати, пришлась к моей картине — ведь желтое лицо Будды, которого я нарисовал на черном как уголь фоне, как бы само проявлялось из тьмы!

— Наконец ты вспомнил, — облегченно вздохнул Кала. — Вселенная имеет уши и глаза, мой мальчик! Каждое твое действие получает ответ. А теперь пойдем, я научу тебя самой простой практике, она поможет тебе в дороге.

— Хорошо, дедушка, — я чуть не плакал от счастья, хотя это состояние преследовало меня последние несколько дней неотступно. Казалось, в груди не хватает места. И то в жар бросало, то в холод. То слезы наворачивались на глаза, то невообразимый смех, возникающий непонятно отчего, пронзал все моё существо. В один момент мне даже подумалось, что это тело живет совершенно отдельно от меня и само по себе испытывает всё это. Без моего особенного участия. То одни чувства его сотрясают, то другие. А я так — в сторонке наблюдаю за тем, что происходит.

Мы поднялись на крошечный второй этаж под крышей, где стоял мой походный алтарь. Этот уединенный уголок в доме я и использовал для медитации. Мы с дедушкой сделали гуру-йогу и сопутствующие необходимые практики, использовали специальное дыхание и растворили себя в пустоте, погрузившись в медитацию. Я наслаждался. Потому что моему истерзанному волнениями уму давно хотелось просто следовать за наставлениями учителя, несмотря на то, что до этого я был глубоко уверен, что мне пора взрослеть и учиться самостоятельности. И что именно для этого я попал в эту долину после ухода моего Ринпоче. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, прикорнувшим на коленях Всевышнего и Всепросветленного. Прикорнувшим, чтобы набраться сил для продолжения своего движения.

— Тебе придется выйти за пределы Пространства и Времени, мой мальчик. Я буду говорить с тобой разными языками, — услышал я слова дедушки Калы в медитации, — не пугайся, это буду всего лишь я, твоя поддержка и твоя защита, все мои силы и знания есть в тебе, тебе осталось только вспомнить об этом, как о той надписи на твоей картине. А теперь пойдем, я покажу тебе твой главный алтарь.

Теперь уже Кала вышел из медитации, встал со своего места и подвёл меня к окну под крышей. Солнце, поднявшееся высоко над горами, светило уже с другой стороны дома. Мы стояли и смотрели в окно, обращенное на север.

— Вот твой алтарь, мой мальчик, — Кала показал за окно, — все они — Будды и бодхисаттвы, защитники и хранители, все просветленные существа здесь. Каждый день. Каждый твой миг.

Сложив руки, я поклонился в окно, представляя перед собой всех своих учителей и всех просветленных существ за ними, стараясь не отделять себя от них и не терять ощущения, что они — моя просветленная природа. Я просил благословений и благодарил их за все, что имею. Благодарил за то, что они делают всё это благодаря лишь одной моей просьбе. За их бесконечное сострадание.

— Помни об этом, — сказал дедушка, похлопав меня по плечу. А теперь проводи меня и собирайтесь в дорогу. У тебя три дня, чтобы настроиться.

Первые трудности. Выбор моего друга

Как обычно, когда я отправлялся в дорогу, шёл дождь. В первое время, много лет назад, я расстраивался и думал: «Почему не солнце? Возможно, это неблагоприятный знак…» Но заметил, что «неблагоприятно» (и то относительно) бывает лишь когда я по каким-то причинам не успевал совершать утреннюю практику. Тогда я счел верным изменить свое отношение к дождю в дороге. Конечно, если отправляешься куда-либо в дождь, то приятнее делать это не пешком. При этой мысли я всегда напоминаю себе посмеяться в этом месте, потому что приятности тоже относительны.

Примерно месяц мы шли по горам и непролазным тропам. Однажды в лесу мы даже встретили рыбаков или черных копателей, я не очень разобрался, и они удивленно воскликнули, что через этот перевал невозможно перебраться, мол, никто здесь не ходит.

Это была Долина Смерти, так назвал ее наш проводник. Это было ложе высохшего озера, покрытое коркой такыра с мелкими ячейками. Посередине озера возвышалась скала, придающая разнообразие монотонности плоского пейзажа. На поверхности озера были прочерчены десятки длинных следов, как будто кто-то тащил что-то тяжелое. Проводник сказал, что в предсказании Оракула упоминалось озеро и мы на верном пути. Он сказал, что следы оставлены камнями, которые движутся по озеру сами собой.

Так мы дошли до скалы по дну сухого озера, там подождали, пока в полдень тень от скалы укажет направление, и через день пути увидели оазис с водой. Там нас ожидала девушка по имени Вишвамата. Как выяснилось, она ждала нас несколько месяцев и должна была уже уходить всего через день. Она так же год не ела мяса и практиковала те же практики, что юноши. Старик указал ей место в нашей группе и так группа увеличилась на одного человека.

После этого мы опять двинулись в путь. Каменная пустыня сменилась степью. Прошло три месяца.

С появлением девушки что-то поменялось в нашей команде. Как будто воздух стал звенеть и шевелиться. Я пытался спросить проводника, но он уходил от ответа. Через какое-то время он вообще запретил нам разговаривать друг с другом без его разрешения. У нас стало меньше свободного времени, наш проводник увеличил количество заданий и занятий. Мы по-прежнему шли ночью, а днем занимались и спали.

Мой друг, с которым, как и говорил мне дедушка Кала, мы сразу в момент знакомства нашли общий язык, с каждым днем становился все мрачнее и мрачнее. Он странным взглядом смотрел на меня, на нашего проводника и избегал общения в те редкие часы, когда проводник нам разрешал это делать.

Раньше мы оба радовались возможности поговорить, теперь он уходил в степь и пропадал там часами. Проводник заметил это и спросил, что случилось, но мой друг ничего не ответил.

Прошел еще месяц. Однажды вечером мой товарищ принес из степи убитого зайца. Он сварил его и стал есть мясо. Девушка, глядя на него, стала плакать, тогда наш проводник приказал моему другу покинуть нашу команду.

Ночью я услышал разговор моего товарища и девушки. Она говорила, что любит его, но ее готовили для похода в Калапу. И она не может предать всех только из-за своих чувств. Утром мы с девушкой нашли нашего проводника убитым, а моего друга в лагере уже не было.

Мы с Вишваматой решили, что даже если я не избранный, мы все равно постараемся дойти до Калапы. И мы пошли наугад, вспоминая ориентиры, о которых подробно рассказывал наш проводник.

Мне стали снится странные сны. В них я видел прекрасную страну, и другой проводник стал приходить в мои сны. Он говорил мне, что моя рука узнает его, когда мы встретимся, в каком бы облике он ни был. Я не стал рассказывать девушке об этих снах. Проводник сообщал мне каждую ночь ориентиры на следующий день. И мы шли по ним. Вишвамата сказала, что будто сама судьба ведет нас.

Как-то мне приснилось, что ночью по дороге мы встретим караван и люди укажут нам дорогу между гор. Так и произошло. Вскоре ночью мы встретили караван горцев, везущих соль на яках, спросили их о белых столбах и они указали нам дорогу. Мы прошли через узкий тайный проход, мимо белого столба и ещё двух пограничных постов.

Ведомые указаниями из снов, сначала мы достигли подножья горы Кокер, на которой растет «очень сладкая трава туяная, а также тилака — трава очень горькая». Из них сочится белая, точно молоко, жидкость. Цветы туянаи красны, как восходящее солнце в своем великолепии; ее листья остры, словно лезвие боевого топора; у нее крепкие корни и растет она на скалах и тянется к югу. Тилака свисает гроздьями, опускаясь глубоко в бездну, цветы у нее белые, словно сосцы дикой кобылицы… Как нас учил проводник, мы выкопали корни этих растений и совершили определенные магические обряды, чтобы одолеть препятствия, насылаемые злыми силами.

Затем мы исполнили 21 ритуал, которым нас научил Проводник — подношения огню, бросая в пламя лепестки голубого жасмина, красные цветки кусумы, а потом, обрядившись в белые одежды, в венке из цветущего лотоса, который растет на вершинах ледников, начали танцевать, испрашивая магические силы у богини Экаджати.

Дальше наш путь продолжился в горах Гандхары, где обитают хищные крылатые львы, нам пришлось собрать убитых местными охотниками животных, из мяса приготовить жертвоприношение, а кровью на черной скале нарисовать свирепую богиню — демоницу Мандеку, у которой «тело ужасное, обвитое содранной человеческой кожей; зубы красные, свирепо оскаленные, когда она ест из черепа, наполненного кровью и сердцами».

У реки Сатваланы мы остановились на отдых и набрались сил, ведь ее бурные воды нелегко одолеть. Вдоль речных берегов растет красный дикий рис и мы питались кашей из этого риса, приправленной медом, который в изобилии встречается здесь в дуплах деревьев. Заговорив эту пищу с помощью мантры под названием «Драгоценность пространства», мы угостили обитающих в быстрых водах рыб. А их там кишит видимо-невидимо, самых разных, со всевозможными головами: людей, обезьян, тигров, львов, леопардов, коров, ворон, попугаев и т.п. Только после того как ублажили рыб и их царя, он пропустил нас на другой берег.

Затем мы достигли заснеженных гор, где протекает множество речушек, впадающих в 80000 озер и в реку Белую — Ситу. На востоке и на западе воды ее собираются в ядовитые озера. Они такие холодные, что в них не могу обитать «ни рыба, ни крокодилы, ни птицы, а лишь одни существа из преисподней». Река никогда не замерзает, однако если человек какой-то частью своего тела прикоснется к воде, то тотчас обратится в камень. По берегам высятся горы медного цвета, там тысячи пещер, где живут демоны с медными губами и лошадиными головами, женщины-полубогини из рода асуров, дочери подземных правителей — нагов, чарами и обворожительными песнями которых нам никак нельзя было соблазниться.

На горе с пятью вершинами нас также поджидали искушения. Обитающие там существа — кинары — «всегда веселые, преисполненные благодати, завлекательно играющие с объектами вожделения. Желая соблазнить нас, они стали прибегать к чарующим песням и восхитительной музыке. Снедаемые желанием напугать нас, они издавали устрашающие звуки и принимали ужасающие обличья. Стремясь окончательно погубить нас, они принялись дуть на нас смрадным дымом...» Мы знали, что нам не подобает ни восхищаться, ни соблазняться, ни пугаться, ни отчаиваться, ни поддаваться унынию. Нам следовало лишь вспомнить наиважнейшую максиму — Пустота не может ранить Пустоту — и, созерцая Пустоту, шагать дальше.

Когда мы смогли справиться со своими иллюзиями, к нам пришли необыкновенной красоты женщины — дакини и указали нам дорогу к заснеженным горам.

Они показали нам травы, из которых надо было варить отвары. Достичь Калапы мы должны были не истощенными, а полными физических и духовных сил, мистической мощи, словно «обретя новые тела, сильные и очень легкие».

Калапа

И наконец, мы увидели высокие заснеженные горы, напоминающие лепестки исполинского белого лотоса. Это и были стены королевства Калапа. Миновав горы, напоминающие исполинский лотос, мы спустились в прекрасную долину, которая называется «Вечно счастливая». Сверху мы видели, что город находится в лесу, лес в три ряда, словно четки, крепостная стена с восемью воротами, двадцать восемь городов, а в центре — столица Калапы, спланированная в форме квадрата, сверкающая и лучащаяся светом.

Перед тем как войти в этот город, мы остановились для совершения последних обрядов очищения, воскурили фимиам, разбросали цветы, произнесли мантры и помедитировали. Это покаяние длилось семь дней. Почувствовав, что мы совершенно чисты и не запятнаны, мы решили, что можем вступить в Калапу. Мы пошли по дороге к городу, но за день пути город не приблизился к нам. И три кольца леса, которые мы видели с гор, не приблизились ни на метр. Усталые, мы присели к дереву у дороги.

К дереву вдруг подошел старик. У него было оборванное платье и он, опираясь одной рукой на палку, с жалким видом тянул другую руку, прося подаяния. Я не смог отказать ему. Протянул еду, которая оставалась. Он схватил меня за руку и я понял, что этот старик приходил ко мне во снах. Внезапно я почувствовал обман. Калапа — город, в котором не может быть нищих и голодных. Про нее рассказывали другое. И кто тогда этот старик?

Вишвамата закричала, что нас обманывают, что в Калапе не может быть нищих стариков. Я стоял, ничего не понимая. Меня тянули за руки в разные стороны девушка и старик. Через какое-то время лицо старика стало меняться. Перед нами стоял статный мужчина в светлой одежде. Через минуту это была женщина. Мирворт — так представилось это существо, сказав, что наш ум не принимает еще Калапу такой, какая она есть и что, если мы хотим видеть его мужчиной, пусть так будет.

Мирворт сказал, что знает цель нашего похода, что он ждал нас многие столетия. И теперь он расскажет, как живут в Калапе и проводит нас во дворец. И, что прежде чем мы войдем во дворец, нам надо освоить практики успокоения ума, так как царь Калапы очень чувствителен и ему сложно будет находиться в присутствии столь беспокойных существ. Мы это сполна продемонстрировали, когда Мирворт обратился к нам в образе нищего старика.

Мирворт взял меня за руку, я взял руку Вишвамату и мы пошли. Внезапно мы пробежали лес и город стал стремительно приближаться. По дороге Мирворт рассказывал: «В городах, простирающихся у подножия этих гор, живут люди, которые объединяют в себе оба пола: мужские органы на их телах располагаются с правой стороны, а женские — с левой. «Живущие тут есть мужчины и женщины в одном теле. Орган мужского пола расположен посередине в правой части бедра, а женский — посередине в левой части бедра. Каждые три месяца из левого бедра рождается ребенок...».

Перед входом в город Мирворт остановился и указал на маленький домик у дороги. Он сказал, что в этом доме мы проведем ночь, а завтра он придет к нам и продолжит разговор. Мы дошли до дома вместе, зашли в него и Мирворт растворился в воздухе, как будто его и не было. Мы не посмели выходить на улицу, поели и легли спать.

Когда мы проснулись и оделись, пришел Мирворт. Он сказал, что будет приходить к нам раз в день, мы поживем в этом доме, пока не научимся проходить через городские ворота, потом переселимся на край города, потом ближе к дворцу и, когда станет возможно, пойдем во дворец.

Мы не стали спорить, хотя, что может быть проще, чем пройти через ворота города? Мирворт как будто услышал наши мысли. Улыбнулся и приказал девушке остаться, а меня взял за руку и повел к воротам.

Чем ближе мы подходили к воротам, тем сильнее меня охватывал ужас. Как будто тысячи иголок впивались мне в кожу. Глаза в какой-то момент перестали видеть. Я очнулся, когда Мирворт поливал мне водой в лицо. Я увидел, что лежу под тем деревом, под которым мы встретились и рядом стоит девушка. Мирворт сказал, что неподготовленному человеку невозможно пройти через ворота живым. Он дал нам мантру и наставления как выполнять практику и ушел, сказал, что бы мы сами дошли до дома, в котором спали.

Мы шли до дома несколько дней и не могли дойти даже до леса. Читали и учили мантру и делали практику. Что-то не получалось. Есть и пить не хотелось, спать тоже. Только к концу пятого дня мы смогли прочитать все верно и сразу же оказались около дома. Мы вошли и поели. Воды в доме не оказалось. Еды оставалось мало. Мы продолжили читать мантру и делать практику.

Наконец появился Мирворт. Он предложил мне еще раз попробовать войти в город. Он сказал, что девушка войдет, он это чувствует, а во мне остался страх. Все же втроем мы преодолели преграду у ворот и Калапа открылась нам во всей красоте.

Мы вошли в город, смотрели на прекрасные здания из драгоценных камней, которые переливались на солнце, окруженные садами и цветами, а Мирворт рассказывал нам, что Калапа имеет очертания мандалы, ее окружает кольцо гор, лес в три ряда, словно четки, крепостная стена с восемью воротами, двадцать восемь городов — провинций, а в центре — столица Калапы, спланированная в форме квадрата, с округлым центральным зданием, выстроенным из драгоценных камней.

Сообщение между Калапой и малыми государствами Шамбалы устроено следующим образом. В каждом из них имеются жезлы, называемые «обладающие силой ума». Гонцу, взявшему такой жезл в руку, достаточно лишь представить в уме место, в которое ему нужно попасть, как в тот же миг он оказывается там.

Главой каждой провинции поставлен генерал, которого увидеть можно было только три раза в год, на праздник перехода года, на день рождение короля и на день рождения самого генерала. Люди Калапы подчинили себе все высшие силы и разговаривают на языке богов — санскрите.

Так мы прошли вдоль стены и остановились у небольшого дома, стены которого были инкрустированы зелеными камнями, похожими на изумруды, и вошли в него. Мирворт сказал, что вход в Калапу таит угрозу для неподготовленных людей и для нас в том числе, так как за все, что ценно, следует платить, а развитие личности, ее зрелость — одна из самых значительных вещей на Земле, ради которой приходится жертвовать своей невинностью, чувством самосохранения, убеждениями, иллюзиями и надеждами.

Нас встретила девочка, которая улыбнулась, представилась Миррой и сказала, что будет приходить к нам и рассказывать про Калапу.

Мы уселись за стол, поели фруктов и слушали Мирру. Она рассказывала, что жили местные жители ровно по 120 лет, то есть день рождения это был и день смерти. Все они были верующие и называли свою религию Великая Истина. Каждый месяц они собирались два раза на религиозный праздник и читали хором молитвы. Это были дни полнолуния и рождение новой луны. Длились эти праздники три дня. В это время никто не пил и не ел.

— Почему у вас век не 100, а 120 лет? – спрашивал я.
— Это не век, а два по 60 лет. Время не делится на сто, а только на 12, 24 и 60. У вас сколько секунд в минуте, а минут в часе? У нас все с детства изучают астрологию под названием «Колесо Времени». Также у нас нет 3-х времен, а есть только одно настоящее. Прошлое это причина сегодняшнего дня, а будущее это следствие. – Отвечали мне.

Мы быстро уставали и засыпали. Утром мы практиковали как нам показывал Мирворт, а днем приходила Мирра и продолжала рассказывать. «Каждая семья должна была отстроить часть большой янтры в центре города, для этого нужно было натаскать больших камней и отшлифовать их. Камни были огромные и, чтобы их натаскать, надо было пригласить музыкантов и они с помощью семи больших труб играли определенные молитвы и тогда можно было передвигать эти глыбы одной рукой. Они создавали определенные звуки на определенной частоте и за счет вибрации предметы, на которые были направлены инструменты, становились невесомыми. Только любили они сыр и поэтому работали только за сыр». Местная монета называлась каршапани.

Как-то Мирра рассказала, что жители Калапы все вегетарианцы, поэтому сажали овощи и фрукты, а ещё производили козий сыр, но его было мало. Чтобы получить молоко, надо было ждать, когда козлёнок напьется молока. Мы с девушкой переглянулись и поняли, почему дедушка-проводник почти сразу же запретил нам есть мясо. Мы бы просто не смогли попасть в Калапу. Мы не стали рассказывать Мирре, что на земле есть города, где убивают животных и людей.

Мирра рассказала, что все дети ходили в местный храм получать религиозное образование, там они изучали основы Великой Истины и ещё их учили выводить свое сознание в астрал и путешествовать. Самые одаренные потом переходили работать в генеральский дворец уборщиками или поварами для коллегии Махатм, то есть Великих Учителей. Если потом ещё больше повезет, можно было попасть и в королевский дворец, который находился в центре всех провинций. Из королевского дворца исходил свет и его было видно днем и ночью из всех точек государства. Говорят, что когда-то давно с неба упал сверкающий метеорит и на нём был построен дворец.

В следующий раз Мирра сказала, чтобы мы вышли с ней в город — посмотреть на праздник. Она рассказала, что это день рождения одного из генералов провинций. Мы вышли на какую-то площадь, зашли в большой сверкающий дом, вышли на балкон и с балкона стали наблюдать за процессией. В процессии шли совершено обнаженные женщины в костяных браслетах и коронах из черепов и показывали разные чудеса левитации. Они были довольно молодыми и красивыми. Мы не смогли сдержать удивления, а Мирра только улыбалась и махала им руками. Потом процессия ушла на другую площадь, а мы пошли домой.

Это был первый наш выход в город и мы с жадностью разглядывали все. Мужчины-миряне были одеты в головные уборы и хлопковые одеяния белого или красного цвета, женщины носили белую или синюю одежду почти без драгоценностей и узоров. В Шамбале множество монахов. Нам встретились странные люди, которые сидели в оврагах и резали камни. Мирра сказала, что это резчики изображений генералов на камне. По ее равнодушному взгляду мы поняли, что профессия не очень приветствуется в городе.

Еще за эту короткую дорогу мы встретили странного человека. Его одежда была цветной, а не такой как у всех остальных. Тонкие цветные полоски прикрывали нагое тело как перья диковинной птицы. Мирра остановилась, попросила нас отвернуться и пропустить странного прохожего.

Дома она рассказала, что это изобретатель. Он был местным шутом, то он придумывал самокат, то обещал взлететь. Но всегда у него что-то случалось, что-то ломалось, то весь народ над ним смеялся. Мирра сказала, что мало кто помнит, что с ним происходит, когда встречаешься с этим человеком. Но она тихонечко подглядела. Прохожие, которые смеялись над изобретателем в цветных одеждах, превращались всегда во что-то на пару дней. Она видела, как проходящий мимо горожанин пробормотал: «Тупой как камень» и превратился в булыжник на улице, другой — в козленка. Как-то она поймала на себе взгляд этого странного человека и, испугавшись, убежала. А потом она шла как-то и видела как козленок превращается обратно в человека.

Пришел Мирворт и принес воды. Вода в Калапе была редким и ценным напитком. Вместо воды все пили соки из фруктов. Мирворт сказал, что он был сегодня во дворце Короля и тот дал ему для нас воды. И, рассмеявшись и погладив Мирру по голове, сказал, что человек в цветных одеждах — великий учитель.

Мирворт рассказал, что практически все время своей жизни жители Священной страны проводят за выполнением йогических практик и чтением священных книг, в первую очередь трактатов Калачакры-тантры. Многие из них достигли высоких уровней реализации. Они подчиняют себе существ нечеловеческой природы, которые служат им. Чтобы указывать жителям на отклонения в практиках, великий учитель ходит по городу в своих странных одеждах и помогает им. Король когда-то давно принял от него такой вид служения.

Пришло время и Мирворт отвел нас во Дворец Ригданов. Он пришел вечером и мы через весь город пошли к цели, которой должно было закончиться наше путешествие. Чем ближе мы подходили, тем ярче и нестерпимей становился свет, исходящий от дворца.

Вблизи стало понятно, что дворец построен из всевозможных волшебных драгоценностей, испускающих яркое сияние. Мирворт сказал, что дворец обладает различными чудесными свойствами. Глядя на его зеркальный пол, можно увидеть происходящее на дальних расстояниях — в воздухе, на земле и в водных глубинах.

Мы обошли дворец с северной до южной стороны и увидели возвышающиеся построенные Царями Шамбалы лойланы (трехмерные Мандалы, или модели дворца) божества Калачакра. Невозможно описать то, что произошло с нами в ту секунду, когда мы увидели их. Мирворт лишь смотрел на нас и улыбался. Он поприветствовал нас как равных и только теперь нам открылось все величие и великолепие этой прекрасной страны.

С высоты, на которой располагался дворец, было видно как на ладони причудливые и прекрасные дома жителей Калапы. И вот мы вошли во дворец. Мы были потрясены великолепием и волшебством. Мы были готовы услышать от Короля Калапы все, что угодно, но не то, что он нам сказал. Он читал мантры и говорил о великой битве, он сказал, что призывает всех воинов, что вестники пришли. Но это уже другая история. Наше путешествие не закончилось, отнюдь. В следующий момент мы словно моргнули, а открыв глаза, обнаружили себя снова.

АРД