Как начиналась торговля с Китаем

 1990-му году дефицит в магазинах приблизился к абсолютным показателям. Полки в торговых заведениях были пусты – как в продуктовых, так и в промтоварных. Но уже со следующего года в Читу хлынул поток невиданного доселе ширпотреба – от спортивных костюмов «Адидас», до невиданных ранее кожаных курток. Но не Европа и не вечно загнивающий американский капитализм поделился от щедрот своих с полумертвым СССР. Купцы были с юга. С ближнего юга…

Чины и куни

На самом деле, китайцы торговали в Забайкалье всегда, так же, как с незапамятных времен занимались они огородничеством, или содержали харчевни. После инициированного Хрущевым политического конфликта три десятилетия мы жили в постоянной готовности к войне с Поднебесной. И только после 1985 года отношения стали резко теплеть, пока не закипели в котле очередной новой экономической политики. Как выяснилось, китайцы были готовы к такому повороту событий куда больше, чем мы. И без разведки тут не обошлось – иначе как объяснить, откуда узнали наши южные соседи о вкусах и предпочтениях россиян?

И вот с 1990 года у гостиницы «Забайкалье» стали кучковаться причудливо одетые в полувоенные френчи наши недавние стратегические противники. Читинцы моментально окрестили их «чинами». В дальнейшем так обращались к китайцам мужского пола, женщин стали звать «куня».

Ассортимент

Народные предприятия и кооперативы Китая к тому времени освоили массовый выпуск культовых в СССР предметов гардероба: кожаных курток, спортивных костюмов а-ля «Адидас» и кроссовок. Зародившаяся в конце 80-х годов рэкетирская мода завоевала всю страну. А что? Удобно и практично.

Нельзя сказать, что до этого мы не были знакомы с изделиями китайской промышленности. В 50-е годы читинская номенклатура обеспечивалась мебелью в стиле ампир производства КНР. Позже, невзирая на напряженность в отношениях, в советскую торговую сеть попадали изделия из трикотажа фабрики «Дружба», термосы, одеяла и другие мелочи. Но теперь китайская легкая промышленность переключилась на «военный лад», ибо ей предстояло завоевать рынок огромной раздетой и разутой страны. И страна сдалась практически без боя…

Курс валют

Китайских юаней у советских граждан не было. Да и зачем они были нам нужны? Советские рубли у китайцев, напротив, котировались, но ценник на свой товар они установили, как сейчас говорят, «конский». За поддельный красно-сине-зеленый «адидас» они просили 500 рублей. Примерно столько же за кроссовки из дерматина. Хит вожделения россиянина 90-х – кожаная куртка – тянула на 1500-2000, в зависимости от качества. В то время средняя зарплата редко переваливала за 300 рублей, причем с начала гиперинфляции 1992 года цены на китайский ширпотреб рванули, как на все прочее. Поэтому китайские варяги прибегнули к архаичному, но надежному методу – натуральному обмену. И вот тут в товарных отношениях запутался бы самый, что ни на есть, продвинутый экономист, будь то Явлинский или Гайдар.

Китайцев, в свою очередь, интересовали предметы военного гардероба: офицерские и солдатские шинели, шапки, хромовые сапоги. Такой вот дресс-код был тогда в Поднебесной. Далее шли драповые пальто, как мужские, так и женские, отрезы пальтовых тканей, а также офицерские парадные кители. Имели большой спрос бытовые электроприборы: кипятильники, чайники, бритвы, утюги, фены. И еще отдельной статьей шла оптика: бинокли и подзорные трубы «Ломо» или «НПЗ» шли на ура. В дальнейшем стало ясно, что таким образом китайские резиденты выполняли заказ промышленников для получения технологий. Китай обладает запасами отличного кварцевого песка для производства оптического стекла, и сегодня китайские бинокли и телескопы продаются в каждом читинском магазине фототоваров.

Но вернемся к курсу валют, вернее, к курсу российско-китайского бартера. При всей запутанности обменной системы, в Чите установились следующие паритеты: за каждую кожаную куртку просили офицерскую шинель плюс хромовые сапоги, плюс женское демисезонное пальто – и это в лучшем случае. За «адидас» просили просто шинель с каким-нибудь электроприбором. За бритву или фен давали что-нибудь типа косметического набора или термоса «с музыкой». В конечном счете, все зависело от нужд и потребностей конкретного китайца, а также его жадности.

Картинка с выставки

КОНЕЦ августа 1991 года. Вечер. Скамейка напротив городского бюро путешествий и экскурсий на Ленина, 56. Азартная советско-китайская толпа. В эпицентре – ожесточенный торг между русской женщиной, и даже на вид ушлым китайцем. На кону – кожаная куртка. Россиянка, на лице которой по Чехову имеются все добродетели, кроме способности мыслить, уже попала на крючок вожделения, и китаец видит это. Он уже заполучил два «ломовских» бинокля, но еще требует доплатить деньгами – 300 рублей.

– Не меняй! Не меняй! – увещевает толпа, но жительница Читы уже ничего не видит и не слышит. Она натягивает на себя изделие из сыромятной кожи и уносит на лице самодовольную улыбку. Жизнь удалась.

Резервация

В конце концов, читинские власти сочли не эстетичным стихийное торжище у «Забайкалья» и на улице Ленина. И приняли решение ссылать всех желающих в одно установленное место. Таковым оказалась огороженная сеткой-рабицей площадка у стен стадиона «Труд» возле вокзала. За дело взялись коммерсанты, плотно опекаемые бандитами, и за вход на обменный пятачок с горожан стали взимать плату в пять рублей. А на самом пятачке обосновались налитые плотью коротко стриженые ребята все в тех же кожаных куртках.

В 1992 году еще один обменный пункт организовали в районе диагностического центра. К тому времени китайцев уже мало интересовал советский ширпотреб. Теперь им требовались наличные. Тогда же и разразился первый международный скандал регионального уровня. Ушлые читинские ребята, купив у китайцев партию курток, расплатились 100-рублевыми купюрами, которые год назад вышли из обращения после знаменитого «павловского» обмена денег. Ребят так и не нашли.

А тем временем на юге

Там разворачивались настоящие боевые действия, и игра шла по-крупному. Через границу в Забайкальске перевозились огромные партии товара, и бандитские бригады со всей страны уже делили пограничный городок на сферы влияния. А прочие, от малолеток до пенсионеров, курочили контейнеры, попадая под пули стрелков ВОХР, но все равно делали свой скоропалительный бизнес. «Их одевает Ле Монти, а нас – вагонти» — такую надпись часто можно было видеть на забайкальских заборах и домах. Во время по телевидению шла реклманя кампания некой фирмы «Ле Монти», торгующей одеждой.

Известный режиссер Станислав Говорухин, ужаснувшись всему увиденному, снял шокирующий фильм «Так жить нельзя». Но он сыграл с Забайкальском злую шутку – после него в приграничный город хлынули новые толпы охотников за легкой наживой. И еще долго не смолкали по ночам выстрелы в районе железной дороги.

Комментатор