Он смог пережить ад и остаться достойным Человеком.

К нам в редакцию пришло письмо из Предуралья. Автор письма Ольга Добрынина, которая интересуется своими корнями, поделилась с нами описанием судьбы своего дедушки, а также его семьи, репрессированной в 30-е годы XX столетия. Скажем сразу, история удивительная, наполненная драматизмом, но в то же время жизнеутверждающая — наш земляк выжил в чудовищных условиях и остался при этом Человеком. 

Подобные истории людей, невинно убиенных и гонимых в ходе репрессий, не должны замалчиваться, ведь мы живы, когда о нас помнят.

Здравствуйте уважаемые читатели портала, жители Агинского Бурятского округа! Меня зовут Ольга, мне 36 лет, я родилась и живу в городе Пермь. И по следам публикации Петра Аюрзанаева «История одной фотографии», хочу поведать вам свою историю. Вернее историю своего дедушки – Болотова Нимы Болотовича, который изображен на фотографии к статье и указан в ней.

Предыстория такова. Долгое время искала сведения о дедушке, по крупицам восстанавливала его биографию того периода, которая нам была неизвестна. И я очень рада, что нашла хоть и скудные, но все равно данные о дедушке, в публикации П. Аюрзанаева, человека, как выяснилось, не понаслышке знающего, что значит жить вдали от родных мест, что такое репрессивный молох.

Автор призвал родных и близких отозваться и пролить свет на истории остальных людей, запечатленных на старой, пожелтевшей фотографии. С волнением спешу рассказать вам о трагической судьбе отца своей матери, его семьи – рядовых жителей Агинского округа.

Мой дедушка — Болотов Нима Болотович, 15.04.1920 года рождения.

Он, практически, всю жизнь прожил в Соликамском районе Пермской области. Вырастил вместе с супругой пятерых детей, 9 внуков. Сейчас у него уже 14 правнуков. Их, он, к сожалению не увидел.

Дедушка никогда особо не рассказывал о своей жизни в период с 1930 до 1945 года. Говорил только, что раскулачили его семью и сослали.

Перед своей смертью, в 1995 году он рассказал моей маме (она третья из пятерых детей) подробнее о тех страшных годах.

Вот, что мне удалось собрать из сведений, найденных в Интернете, воссоздать историю на основе дедушкиных воспоминаний и маминых рассказов.

Прадедушка Жапов Болот Жапович родился в 1885 году в Шеносутаевском булуке Читинского уезда, Забайкальской области. Он жил вместе со своей семьей в Шеносутаевском сомоне Агинского аймака Бурят-Монгольской АССР.

Состав семьи в 1930 году: жена Дарима – 40 лет (1890 г.р.), дети: Болотова Дулма — 20 лет (1910 г. р.), Жалсан — 14 лет (1916 г.р.), Нима — 12 лет (1920 г.р.), Даши-Дондок – 6 лет (1924 г.р.).
Семья прадедушки Болота не была очень богатой, но смело могла считаться зажиточной — было много овец и лошадей, хорошая одежда, бисер. Прадедушка сдавал мясо и шкуры на продажу, а полученные деньги обменивал в банке на золотые монеты. Были приличные накопления. Все нажили своим трудом, наемных работников не брали. По-русски говорили очень плохо. Дедушка Нима к 1930 году успел закончить только 4 класса, больше учиться, увы, не довелось...
8 августа 1930 Болота Жапова арестовали как крестьянина-единоличника, «кулака». Отобрали все имущество. Старший брат дедушки — Жалсан сопротивлялся, заступался за отца и его застрелили. Тут я не уверена, что правильно поняла и запомнила. Я не знаю, убили ли его или «застрелили» — в смысле ранили. Однако, дедушка о нем не упоминал как о живом.
Болота Жапова приговорили 6 февраля 1931 г. тройкой ПП ОГПУ по ВСК по ст. 58-10, 58-11 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Выселили в 1931 г. на спецпоселение в Красноярский край вместе с семьей. Старшая сестра дедушки Дулма не поехала с ними, так как уже жила самостоятельно. Вскоре прадедушка Болот умер, не знаю в дороге или на спецпоселении. Семья дедушки жила очень плохо, бедно — подбирали отходы, картофельные очистки. Варили и ели кору, лебеду. Работали на лесоповале. Именно там, дедушка Нима стал лучше понимать русский и более-менее разговаривать.
С началом войны дедушку отправили работать на какой-то завод, вытачивать детали. Он этого совсем не умел, часто портил болванки, начальник ругал и бил его за это. В конце концов, его судили как «вредителя» (якобы он портил детали специально, ведь он же «кулак» и «враг народа») и бросили в тюрьму. Там он заболел. Все тело покрылось язвами, он не мог ходить и есть. После, его обессиленным, выкинули из камеры на свалку под открытое небо — умирать. Была поздняя осень. Дедушка и сам не знает как, он уполз оттуда, нашел куски покрышек, и привязав их веревками к босым ногам, потихоньку пошел.

Шел сколько мог, дойдя до ближайшей деревни. На окраине его нашла одна женщина, забрала в свой дом и выходила.
Что было дальше мне не известно. Далее сужу по документам. 10 мая 1945 года, дедушку призвали в армию рабочим в ИТЛ (исправительно-трудовой лагерь). Об этом есть запись в военном билете и трудовой книжке.

В трудовой книжке значится, что к 1945 году он имел трудовой стаж в 11 лет (согласно записям). Таким образом, получается, что история с тюрьмой и скитаниями после нее, длилась примерно 3 года. Не знаю точно, когда его перевели в ГУЛАГ Соликамского р-на, возможно с самого начала службы. (http://pmem.ru/2070.html — вот тут можно почитать о Соликамских ГУЛАГах).

1954 год. Бабушка Болотова Мария Максимовна и дедушка Болотов Нима Болотович, и их дети слева направо: Анна, Ольга, Владимир.

С бабушкой моей, Митраковой Марией Максимовной (1927 года рождения), он познакомился в поселке Сим, Соликамского района, в 1945 году. Трижды ходил свататься к ее отцу и в итоге они поженились. Через 2 года дедушку перевели в стрелки, а потом в надзиратели.

1961 год. Семейное фото. Первый ряд: Болотовы Ольга, Валентина, Анна, второй ряд: Болотов Нима Болотович, Болотов Владимир, Болотова Мария Максимовна.

В 1948 году у них родился первый ребенок – сын. В 1950 году старшая дочь. В 1953 году родилась моя мама, затем еще трое детей, один из которых умер в раннем детстве.

Свидетельство о рождении моей мамы выдано в поселке Усть-Сурмог. Интересная деталь: дедушку на русский лад называли Николаем. Именем Нима его никто не звал. Всех детей в свидетельствах о рождении он записал как Николаевич и Николаевна, кроме моей мамы — она Анна Нимовна. 

1983 год. Бабушка Болотова Мария Максимовна и дедушка Болотов Нима Болотович, моя мама Болотова (Лесникова) Анна Нимовна на руках держит меня, в первом ряду сидит мой брат Кирилл.

Дедушка очень скучал по родине, поддерживал отношения со старшей сестрой и матерью. Вот, что мне удалось найти о его сестре:
Болотова Дулма. Родилась в 1910 году в Токчинском булуке, Читинского уезда, Забайкальской области, бурятка, жительница с. Токчин, Агинского Бурят-Монгольского национального округа, Читинской области. Работала в колхозе «Онон». Арестована 29 сентября 1943 года. Приговорена 20 января 1944 года Агинским окружным судом по ст. 58-10, 58-14 УК РСФСР к 10 годам лишения свободы. Сведений о реабилитации не имеется. Не замужем. Вот такие скудные данные…
С матерью, моему дедушке свидеться больше не довелось, так как она осталась в Красноярском крае. В какой-то момент, когда уже у дедушки была семья, он написал ей, чтобы она приехала к нему. Прабабушка Дарима собралась, села на поезд и… умерла по дороге. Похоронили ее в каком-то поселке у железной дороги, дедушка помнил его название. Долгие годы он хранил единственную фотокарточку матери — она была совсем маленькой — на паспорт. С этой фотокарточки он попросил одного из заключенных — художника, написать ее портрет, который он бережно хранил всю жизнь — не вставил в рамку, а вложил в бумаги. Доставал иногда, смотрел, разговаривал с матерью на родном языке и плакал...

Портрет прабабушки Даримы, хранился у моей мамы. После ее смерти, он находится у меня — теперь, спустя полвека, портрет висит в рамке на стене, как, и должно быть. 

Намтоева Дарима, портрет неизвестного художника ГУЛАГА. Брезент, масло.

Дедушка всю жизнь проработал на зоне конвоиром. После выхода на пенсию, в 1971 году, он с бабушкой и двумя младшими детьми — дочь 14 лет и сын 8 лет, решили переехать жить на его родину. Они уехали в город Читу. Однако, из-за сурового климата, бабушка не смогла там жить, стала сильно болеть и через год они уехали обратно в Соликамск. Дочь Валентина осталась в Чите — учиться в педагогическом училище. Там она прожила, в дальнейшем, всю жизнь.

В Соликамске дедушка с бабушкой купили дом. После распада СССР дедушка писал запросы в Забайкальскую область, чтобы узнать информацию о реабилитации своей семьи. В ноябре 1994 года, ему пришли документы о реабилитации и небольшая денежная компенсация. В документах есть описание конфискованного имущества. Ознакомившись с ними, дедушка сказал, что это лишь десятая часть того, что действительно забрали, а многое просто не указано, например, золото, украшения и так далее.

Он был просто раздавлен тем фактом, что искалеченные жизни целой семьи оценили в такую подачку и что не добиться ему справедливости, признания правды. Деньги, (возмещение за репрессии) он пожертвовал на восстановление дацана в Забайкалье (к сожалению, не знаю, какого конкретно). Ему пришло письмо с благодарностью от ламы, я видела его в детстве, но оно, к сожалению, не сохранилось. Было бы здорово, узнать, что это был за дацан, может быть, в них хранятся данные о том, кто жертвовал деньги?

В 1995 году после года тяжелой болезни, дедушка умер. Бабушка скончалась в 2003 году.

Не осталось никаких контактов с родными сестры дедушки, может быть, у нее были дети, внуки? Вот бы их разыскать! Я бы хотела съездить на родину дедушки, показать своим детям этот край. Я никогда не была в Забайкалье.

Моя мама, не смотря на то, что выросла в глухой деревне, выучилась и получила 2 высших образования, работала детским педагогом-психологом, была очень уважаемым в Перми специалистом. Дала образование нам с братом, который работает программистом, а я — заместителем директора Пермской филармонии. И все это, наши жизни, все то, что у нас есть — лишь потому, что дедушка смог пережить этот ад и остаться достойным Человеком. И в голове не укладывается, как он прошел свой путь до конца…

Спасибо за внимание к моей истории. Всем счастья и добра!

С уважением, Ольга Добрынина. г. Пермь. Март 2019 года.