980x120

Как Лесной кодекс РФ способствует китайскому бизнесу по вырубке сибирских лесов

Как Лесной кодекс РФ способствует китайскому бизнесу по вырубке сибирских лесов

О вырубке леса китайцами пишут многие СМИ, обсуждают все неравнодушные, дошло даже до создания нескольких петиций и обращений. Не так давно в Бурятии крайнее возмущение среди народа привело к отказу в реализации крупного китайского инвестпроекта по вырубке леса китайской компанией «МТК- Дженькей» на территории Закаменского района. Насколько все плохо с нашествием китайцев в леса Сибири — на этот вопрос дали свое мнение в экспертно-аналитической организации «Московский центр Карнеги». На их сайте вышла публикация на тему анализа работы китайского бизнеса в России и в сравнении с другими странами:


Действительно, Китай – один из крупнейших поставщиков мебели на мировом рынке, а по мере роста уровня жизни там активно расширяется и внутренний рынок изделий из древесины. В итоге КНР постепенно превратилась в мирового лидера по импорту необработанного дерева: в 2017 году его объем составил $23,4 млрд, 16,6% мирового импорта. На втором месте – США с импортом $21,1 млрд, далее – Япония ($10,3 млрд). Круг поставщиков древесины в Китай постоянно расширяется, но далеко не все они бьют тревогу.

По данным китайской статистики, Россия – лидер по поставкам леса в Китай. Сейчас на нее приходится 30% китайского импорта древесины и пиломатериалов, на втором месте – Новая Зеландия с долей 13,8%, далее – Канада и США (по 9,8%). Из Новой Зеландии традиционно везут в основном просто лес-кругляк, из Северной Америки – продукты переработки (целлюлозу, бумагу, древесную массу). А вот структура древесного экспорта из России в Китай интересным образом изменилась за последние 10 лет, в том числе благодаря ограничениям на экспорт леса-кругляка, за которые так ратуют активисты.

В 2007 году российское правительство ввело новые тарифы на экспорт необработанной древесины из России: они выросли с 6,5% до 20%, а годом позднее увеличились еще раз – до 25%. Несмотря на новые пошлины, интерес китайского бизнеса к российской древесине не пропал. Леса в России много, да и везти недалеко. Среди российских регионов лидерами по поставкам леса в Китай являются именно граничащие с ним Сибирь и Дальний Восток (в 2016 году их доля в общем объеме лесозаготовок в РФ – 41%). Но после введения драконовских тарифов на лес-кругляк в экспорте России стали преобладать лесоматериалы, все же прошедшие минимальную обработку (сейчас их доля – 62%). В 2017 году на лес-кругляк приходилось всего 35% российских поставок дерева в Китай.

Этот сдвиг в структуре российского экспорта леса неслучаен. Пошлины на вывоз распиленной древесины из России существенно ниже – 10% (от 5 евро за кубометр). Этим и воспользовался китайский бизнес. Вместо того чтобы, как задумывали власти в РФ, инвестировать в глубокую обработку лесоматериалов северного соседа, китайские предприниматели поступили проще: они стали потихоньку перебираться в Россию и открывать собственные лесопилки. Если в 2008 году в России было зарегистрировано 152 лесопромышленные компании с китайским участием, то сейчас их не менее 564. Чаще всего они не занимаются непосредственно вырубкой леса: они привозят свою технику и специалистов, а на низшие должности нанимают россиян. В итоге экспорт дерева из России в Китай продолжает набирать обороты, но дальше первичной обработки лесоматериалов дело не доходит.

Защитники сибирских лесов объясняют интерес китайского бизнеса тем, что в самом Китае вырубка леса запрещена законодательно из-за экологических проблем. Однако это не совсем верно. Действительно, экстенсивная и масштабная индустриализация в Китае в последние 30–40 лет привела к тому, что многие регионы оказались на грани экологической катастрофы, а возрождение природы буквально из пепла – приоритет для социально-экономической политики Пекина в последние годы. Но полного запрета на вырубку лесов в Китае не существует: власти вводят серьезные ограничения на лесозаготовку (даже в зоне искусственных лесопосадок), но при наличии лицензии делать это все-таки можно. Сейчас китайские власти разрешают вырубать примерно 1 млрд кубометров собственных лесов в год, что в три раза больше пиковых объемов экспорта из России. Но к 2020 году Пекин планирует полностью остановить вырубку естественных лесов и сократить коммерческую лесозаготовку на 20%, что может отразиться и на масштабах экспорта дерева из России.

В 2007 году в России не только повысили пошлины на экспорт леса-кругляка, но и серьезно переработали лесное законодательство. Ответственность за сохранность российских лесов перешла от федеральных к региональным властям В результате местные чиновники готовы подписаться даже под самым сомнительным с экологической точки зрения проектом (как, например, Амазарский ЛПК), лишь бы выполнить KPI по привлечению китайских инвестиций в свой регион.

Новый Лесной кодекс фактически ликвидировал систему государственной лесной охраны, значительно уменьшилось количество профессиональных лесников. Из-за этого ослабла система контроля за лесопользованием: на местах вырубок перестали убирать щепки и опилки, которые повышают риск пожаров (пик пришелся на лето 2010 года, отголоски чувствовались даже в Москве).

Кроме того, растут масштабы нелегальной вырубки лесов. Из-за сокращения финансирования лесники все чаще закрывают глаза на черных лесорубов, чьими услугами нередко пользуются и китайские компании, вызывая особый гнев россиян. Отследить такие противозаконные вырубки (которые нарушают правила лесопользования, что ведет к обезлесиванию территорий и пожарам) практически невозможно – это часто происходит в труднодоступных регионах.

Сюда же добавляется коррупция на таможне. Очень часто незаконно срубленный лес (даже если это дерево из Красной книги) без проблем можно обелить на российской границе: документы можно купить даже на экспорт реликтового сибирского кедра. Но пока возмущение общественности обращено не столько на чиновников, сколько на головы китайских предпринимателей, которые просто используют возможности того бизнес-климата, в котором существуют.

Экологи говорят, что чуть ли не главной проблемой для России является потребительское отношение к лесу, которое закреплено законодательно. В Лесном кодексе, по словам Алексея Ярошенко из «Гринпис Россия», практически не уделяется внимание возобновлению лесных массивов, а к тайге относятся как к «месторождению бревен». Действительно, объемы лесовосстановления в России оставляют желать лучшего. В 2016 году в России работы в этом направлении прошли на территории площадью 0,78 млн гектаров, а в том же Китае площадь новых посадок составила 28 млн гектаров.

Но китайцы активно работают в лесной отрасли не только в России. Но на деле китайский бизнес ведет себя за рубежом совершенно по-разному: многое зависит от уровня контроля со стороны местных властей. Это очень хорошо прослеживается на примере лесопроизводства.

Российская ситуация схожа с положением дел в странах Африки. Китайцы очень ценят розовое дерево, а мебель из него – признак статуса для растущего среднего класса. Крупнейшие поставщики розового дерева в Китай – Замбия, Конго, Мозамбик, одни из самых бедных и коррумпированных стран даже по-африканским меркам. Китайский бизнес там ведет себя почти так же, как в России: закупщики древесины из КНР стали крупными работодателями, дерево уходит на Восток по дешевке, в необработанном виде, а местные власти получают огромные взятки за то, что закрывают глаза на вырубки лесов без лицензии.

В Африке, как и во многих регионах Сибири, на лесоповалах нет китайских рабочих, предприниматели из КНР нанимают для этого местных жителей. Африканцы, кстати, рады такому сотрудничеству: благодаря бизнесменам из Китая у них есть стабильная работа, которая оплачивается выше рынка, а в городах, тесно связанных с производством древесины, снижается преступность и даже растет уровень образования.

Пока местные власти в странах Африки и в отдельных районах России смотрят сквозь пальцы на нелегальную лесозаготовку на своей территории, в Новой Зеландии работа китайских компаний становится важной темой на региональных выборах. Это притом, что там китайские компании обязаны покупать права на вырубку лесов, которые согласовываются на уровне центральных властей. Расходы на покупку лицензии может потянуть только крупный бизнес, поэтому на территории Новой Зеландии действуют не мелкие фирмы, а крупная China Forest Group Corporation, созданная при непосредственном участии Государственного управления лесного хозяйства КНР.

В CFGP New Zealand на высших должностях работают новозеландцы, и компания активно расширяет программу образовательных грантов для местных с целью развития торговых отношений между Пекином и Веллингтоном. Власти на местах, судя по всему, жестко контролируют китайских инвесторов: например, администрация в регионе Вайрарапа подняла шумиху всего лишь из-за того, что китайский фермер, выкупив участок земли, перекрывает общественный проход в лес вопреки предписаниям новозеландской Комиссии пешей доступности (следит за соблюдением правил природных районов общественного пользования).

Основательная система лицензирования лесопроизводства в Новой Зеландии и контроль даже за мелкими нарушениями правил пользования земельными участками практически исключает возможность возникновения экологических проблем. Также активно проводятся программы лесовосстановления: в Новой Зеландии этим занимаются на правительственном уровне, что уравновешивает масштабную вырубку. Лесное хозяйство – один из приоритетов государства, и китайский бизнес (даже крупные госкорпорации) здесь играет по тем правилам, которые задают местные власти. То же самое он делает и в России. 
Новости