Леонид Бабалаев: «Улигеры – богатство бурятского фольклора»
Бурятский фольклор, как и фольклор других народов мира, богат своими жанрами, такими, как сказки, легенды и предания. Но особое место занимает эпос. Героические сказания бурят называют улигерами, а сказителей – улигершинами. Произведения устного народного творчества ярко отображают черты национального характера, традиции, воспевают лучшие качества степного народа: верность долгу, любовь к родной земле, бесстрашие и мужество. Улигершины во все времена были очень уважаемыми и почитаемыми людьми. Сказитель во время мелодичного рассказа как бы перевоплощается в героя, особыми интонациями, жестами или игрой на хууре, передавая особенности происходящих событий в эпосе. Известно, что улигеры исполнялись только перед какими-то важными событиями: большой охотой, дальним походом, во имя исцеления больных. Имелись также запреты на исполнение улигеров — нельзя было исполнять их днем, в присутствии посторонних, ради праздного любопытства. Сегодняшним героем нашей рубрики «Гостиная «АП» стал человек, обладающий талантом и знаниями настоящего улигершина, достигший на этом поприще значительных успехов, заслуженный артист Российской Федерации, Республики Бурятия, заслуженный работник культуры Агинского Бурятского автономного округа, заслуженный деятель культуры Усть-Ордынского Бурятского автономного округа Л.Б.Бабалаев.
— Леонид Бимбаевич, расскажите, откуда вы родом, где прошло ваше детство?
— Я родился в селе Санага Закаменского района Республики Бурятия. Мое детство прошло там, окончил Санагинскую среднюю школу, в то время это был государственный интернат, очень хороший – нас три раза в день кормили, каждый год выдавали новую одежду: костюм, куртку, зимнюю телогрейку — государство обеспечивало всем необходимым, сейчас такого нет. Санага – одно из самых крупных сел в республике. В мою школьную пору в интернате училось семьсот учеников, взрослое население составляло около двух тысяч человек. После окончания школы я отслужил в Советской армии, в древнем городе Ярославль, который входит в туристический маршрут «Золотого кольца», затем поступил в Бурятское культурное просветительское училище (ныне колледж искусств им.П.И.Чайковского), сокращенно КПУ, мы в шутку называли конно-пехотным училищем.
Учился я на отделении хореографии, моими педагогами были Серафима Цырендоржиевна Бадлуева и Валентина Санжиевна Сультимова. После окончания учебы меня пригласили в ансамбль «Байкал» (ныне национальный театр песни и танца «Байкал»), где отработал больше двадцати лет. Перед уходом на пенсию, завершив танцевальную карьеру как артист балета в 1995 году, я прошел курс горлового пения. К нам в ансамбль приехали из Монголии артисты фольклорного коллектива «Тумэн Эх». У них солировал мастер горлового пения Одсурэн, профессор, заслуженный артист Монголии. В то время руководство «Байкала» попросило его обучить горловому пению артистов театра, он отобрал десять человек, куда вошел и я. В течение четырех месяцев с утра он ставил нам голос в технике горлового пения, а после обеда обучал игре на морин-хууре.
— Тяжело ли вам было осваивать новый жанр искусства?
— Не знаю, все как-то само собой получилось. Когда тебе надо, стараешься выучиться. Мы «горловики» аккомпанируем себе на морин-хууре, сложные мелодии не исполняем. Учитель мне посоветовал заодно овладеть искусством сказителя, и я стал изучать бурятские сказания, улигеры, такие, как «Гэсэр», «Аламжи Мэргэн», у нас богатый устный фольклор. Вот так я освоил новый для себя жанр, с тех пор работаю в этом направлении. В 1999 году меня пригласили в Агинский округ в театр «Амар сайн», где работаю по сей день.
— У вас есть ученики?
— Были трое ребят, ученики Агинской гимназии. Сейчас они уже взрослые, работают в разных городах, выучились на специалистов – кто окончил пединститут, кто сельхозакадемию. Они были одаренные ребята. С ними я ездил во Францию, Париж на фестиваль, хорошая поездка получилась. Обучать горловому пению людей, которые в дальнейшем не намерены идти по этой стезе, трудно и нет смысла. Если человек хочет связать свою жизнь с пением, стать артистом, то тогда с ним «возиться» легче. К каждой «Алтаргане» я готовлю сказителей, улигершинов. Мои ученики становились лауреатами фестиваля в своей номинации.
— Для улигершина важна не только хорошая память, чтобы запомнить сотни и тысячи строк народных сказаний, но и освоить морин-хуур для музыкального сопровождения. Где можно купить этот национальный инструмент?
— Покупают, в основном, в Монголии. А я сам изготавливаю морин-хуур, сууха-хуур.
— Действительно, талантливый человек талантлив во всем. Расскажите о процессе изготовления.
— Для изготовления морин-хуура я использую березу, беру самую хорошую, гладкую, без сучков и неровностей, которая идет на создание задней деки, обечайки, грифа, а верхняя дека выполняется из ели или кедра, так как они обеспечивают более тонкое и красивое звучание инструмента. Верхняя дека почти всех смычковых инструментов – скрипки, виолончели, гитары — изготавливаются из ели и кедра, так как именно они оказывают основное влияние на звучность инструмента, а остальная часть делается из канадского клена, в нашей же местности для морин-хуура хорошо подходит береза. Смычок морин-хуура выполняется из дерева, на него натягивается конский волос, из которого сделаны и струны. Для морин-хуура нужны длинные конские волосы, у современных лошадей гривы стали какие-то короткошерстые, но я все равно нахожу нужные. Современные мастера начали изготавливать струны из лески. Для сууха-хуура я использую козью шкуру, так как бычий мочевой пузырь, из которого традиционно готовится сууха-хуур, быстрее изнашивается. А козья шкура более ноская, если не вечная, а звучание остается такое же, как если бы был инструмент изготовлен из мочевого пузыря быка.
— Сколько уходит времени на создание одного инструмента?
— Если работать каждый день, то примерно за десять дней можно изготовить.
— Сколько стоят ваши инструменты?
— Морин-хуур продаю недорого — за 20-25 тысяч рублей, в Монголии цена на них начинается от одной тысячи долларов. В Улан-Удэ есть этномагазин «Zam», где можно приобрести мои инструменты.
— Леонид Бимбаевич, расскажите немного о вашей семье.
— Моя супруга, Цыпелма Дашинимаевна, родом из Зуткулея. Мы с ней познакомились и создали семью, когда оба работали в ансамбле «Байкал», она — певица. У нас двое детей: дочь Эльвира, сын Чингис. У них свои семьи, подрастают пятеро внуков.
— Творческие планы?
— На сегодняшний день театр работает над созданием нового спектакля, основанного на местных мифах и легендах. В конце сентября меня пригласили в Горно-Алтайск, где состоится большой форум сказителей мира. В августе должны были ехать в Париж на симпозиум сказителей от ЮНЕСКО, но мероприятие отложили на следующий год. Сказители есть практически у любого народа мира. В этом году на международном фестивале этнической музыки и ремесел «Мир Сибири» Гран-при получила сказительница с эпосом «Илья Муромец». Планируем набрать группу учеников для обучения игре на морин-хууре и хөөмэй (горловое пение). Наверное, в сентябре объявим набор, курсы будут и для детей, и для взрослых.
— Посещаете малую родину?
— В прошлом году в ноябре ездил на родину. Младший брат пригласил на охоту, добыли трех кабанов по следу, как раз выпал первый снег. У нас в Санаге нынче в начале сентября открывают большой дацан, хотелось бы присутствовать на открытии.
— Ваши пожелания молодому поколению?
-Хотелось бы, чтобы молодежь интересовалась родной бурятской культурой. Большой дефицит ощущается среди инструменталистов, хореографов. Смотришь детские выступления, а там танцуют одни девочки, мальчиков практически нет.
— Спасибо за беседу.