Большой террор. Как раскулачивали и депортировали людей в Аге

2017 год – дата, с высоты которой есть возможность объективно оценить цепь событий, начавшихся в начале 20 века. Это революции 1917 года, гражданская война 1917-1921, НЭП, индустриализация, коллективизация и культурная революция тридцатых годов. За этот период произошли коренные изменения в жизни страны, отношение людей к ним до сих пор остается неоднозначным: от восторженно позитивного до полного неприятия. Великий русский писатель А.И. Солженицын назвал их «Красным колесом» истории, оставившим кровавый след в памяти народа. В этом году мы отмечаем 100-летие двух революций, 90-летие начала коллективизации в деревне, 80-летие начала «большого террора». Есть повод поразмышлять вместе.

В данной статье я хотел бы поговорить с читателями о событиях восьмидесятилетней давности, произошедших в жизни агинцев. О них в наших краях сейчас нигде не упоминается. В сознании нынешних поколений это время просто «историческая яма». Для подтверждения этого тезиса приведу бытовой пример из жизни. В одном уважаемом учреждении Агинского её работница при записи моих паспортных данных спросила: «В Красноярском крае тогда могли ли жить агинские буряты?»

Несколько слов о себе. Родился в 1950 году в деревне Жулгет Даурского района Красноярского края в семье ссыльнопоселенцев. В то время деревня находилась более чем в 200 км от Красноярска выше по Енисею. После строительства ГЭС многие деревни, села и поселки верховья реки оказались под водой. Правопреемником нашей деревни стало село Приморское Балахтинского района. С восьми лет я учился в Кункуре и Будалане. После окончания ВУЗа сорок два года отработал в родной Кункурской средней школе учителем русского языка и литературы, истории и обществознания. С малых лет увлеченно интересовался и занимался историей, запоминал рассказы старожилов, своих родителей и родственников о событиях тридцатых годов.

Военную и политическую силу новой власти местные жители стали ощущать в годы гражданской войны. Красные и белые (семёновцы и табхаевцы, унгерновцы и каппелевцы) воевали между собой за власть в Забайкалье. Завершилась эта борьба созданием органов власти Советов на местах. Началось строительство социализма под флагом классовой борьбы не только на международной арене, но и внутри страны. На 15 съезде ВКП (б) 1927 года была принята программа создания коллективных сельскохозяйственных хозяйств в деревне, фактически началась борьба с зажиточной частью крестьянства, объявленной классовым врагом – кулаками, владевшими большим количеством скота и земли, инвентаря и построек, столь необходимых для коллективных хозяйств. Тогда большая часть населения страны жила и трудилась в сельской местности, особенно в наших краях.

Практика реализации решений съезда партии в деревне превратилась в процесс раскулачивания богатых и средних семейных дворов. Как разворачивалось раскулачивание в тридцатые годы? Оно начиналось в 1929-1930 годах с ареста глав семейств по ст. 58 УК РСФСР, действовавшей в 1921-1953 годах, якобы за антисоветскую агитацию и пропаганду, затем изымались из их собственности земельные угодья и имущество. Оставшиеся члены семьи с личными вещами и некоторым количеством съестного собирались в указанные места временного проживания, через некоторое время с сомонов собирали женщин, стариков и детей в агинской тюрьме (она находилась в районе пожарной части в поселке) для отправки в места ссылки через станцию Могойтуй.

Так наши земляки оказывались на строительстве Беломорканала, на стройках и лесоповалах Нарыма, Красноярского края, Иркутской и Читинской области, Алтая, Акмолинска и в других районах страны. В начале тридцатых годов 20 века на основе кулацких земель, скота и имущества в агинских степях создавались колхозы. Они просуществовали семьдесят лет. Это время было началом политических репрессий.

Самые страшные репрессии против народа развернулись в 1937-1938 годах, вошедшие в историю страны как годы «Большого террора». Начало им было положено на февральско-мартовском пленуме ЦК ВКБ (б) 1937 года, на котором И.В. Сталин выдвинул идеологическую концепцию: на завершающей стадии строительства социализма классовая борьба в стране и мире не затухает, а обостряется, что страна наводнена классовыми врагами, занимающими посты в органах власти, армии и на производстве. Он призвал партию и народ усилить борьбу с врагами, быть на страже закона и порядка, находить и применять новые формы и методы классовой борьбы.

Государственная политика 37-38 годов означала: спуск с центральных карательных органов страны в регионы плана — квот на арест, административного и уголовного наказания чиновников разного уровня, военных, хозяйственных руководителей, служителей церкви, рядовых лиц, членов их семей; применение внесудебного преследования и наказания через районные тройки. Очень широко в качестве основания здесь применялась знаменитая 58-я статья, имевшая 14 основных пунктов со своими подпунктами.

В колхозах за невыполнение трудодней колхозники подвергались административному наказанию в виде ссылки в Якутию или Магадан. Основаниями для административного или уголовного преследования, наказания могли быть любые неподтвержденные подозрения и донос. Поэтому до сих пор живо в сознании наших граждан такое суждение: мол, я участковому сообщил, что такое-то лицо занимается воровством живности, а он его не ловит и не арестовывает, зачем тогда нам нужен такой представитель полиции. В 1937-1938 годах широко практиковался расстрел (высшая мера наказания, ВМН). По словам Соловьева А.В., расстрельная машина в Забайкалье заработала с сентября 1937 года. В обществе утвердилась и господствовала атмосфера массового страха, недоверия друг другу. Так продолжалось до смерти И.В. Сталина в марте 1953 года.

Фактически сколько людей было расстреляно, отправлено в ссылки, сколько прошли через решения районных троек, мы так и не узнаем. Многие документы-свидетельства о массовых репрессиях были пущены на ветер в прямом и переносном смысле перед годом первой реабилитации жертв массовых политических репрессий – 1956-м.

На этом историческом фоне мне хочется рассказать о судьбе членов семьи моего дедушки Банзарагшын Аюрзана, одного из типичных представителей зажиточных семей Аги 20 — 30-х годов, подвергшихся раскулачиванию. Это типичный пример того времени. По имуществу жители агинских земель делились на шесть групп: нищие (угытэшуул) – не имели ни скота, ни жилья; бедные (доодо шадалтайшуул) – у них одна лошадь, 1-2 КРС, несколько коз и овец, отсутствовала возможность заготовки мяса на зиму, жили в наспех утеплённой юрте; середняки (дунда шадалтайшуул) – имелись сменная лошадь, десяток КРС, коз и овец, небольшой табун, большая юрта, возможность заготовки мяса на зиму; крепкие середняки (шанга шадалтайшуул) – более десяти только коров, 2-3 косяка табуна, до сотни овец и коз, восьмистенная юрта, работа в хозяйстве семьей; богатые (баян шадалтайшуул) – более ста голов КРС, десяток косяков табуна, более сотни коз и овец, несколько юрт, есть деревянный дом, пользовались в доме швейной машинкой, в хозяйстве — косилкой с граблями, нанимали работников по дому и хозяйству; самые богатые (нюдарга баяшуул) – табуна более 500 голов, КРС, овец и коз по более тысячи, имели большой деревянный дом с комнатами, несколько юрт на стойбище, наемные работники по дому и хозяйству, были сторожа, амбарные работники. Их в Аге было немного. Большинство жителей относились ко второй и третьей группе. По воспоминаниям дочерей деда, его хозяйство могло относиться к третьей или четвертой имущественной группе.

Согласно материалам уголовного дела, находящегося в архиве Бурятского отделения ФСБ РФ, мой дед Банзаргашиев Аюрзана, 1874 года рождения, уроженец с. Цаганор Кункурского сомона Агинского аймака БМАССР, малограмотный по-монгольски. Имел состав семьи: отец 80 лет, сыновья 29 и 17 лет, 6 дочерей 32, 19, 15,12, 10, 9 лет. 2 августа 1930 года арестован сотрудниками областного отдела ОГПУ БМР и обвинен в антисоветской агитации и пропаганде, по ст. 58-10, заключён под стражу. Постановлением Особой тройки при ПП ОГПУ по Восточно-Сибирскому краю от 15 октября 1930 года осуждён к 5 годам лишения свободы с конфискацией имущества. В 1998 году прокуратурой РБ был реабилитирован.

По воспоминаниям его дочерей Санжит и Санжин, отец был очень верующим человеком, заставлял членов семьи утром и вечером молиться перед бурханом. Вёл большое хозяйство в местности Зун-Зантаа, северо-восточнее кункурского участка Цугол и в пяти-шести километрах, летом у озёр Большой и Малый Саганур, имел большое огороженное сенокосное угодье. В хозяйстве трудились только дети, весной и осенью нанимались работники. У каждого ребенка с раннего утра имелись свои дневные обязанности. Счастьем было, если задание — пастьба крупного рогатого скота. Появлялась возможность ранним летним утром прогреть босые ноги в свежих коровьих лепёшках. Отдыхали и одевались в праздничную одежду только в Белый месяц и летом на празднике Обоо. Считалось, что только постоянный труд в хозяйстве обеспечивает благополучие семьи.

Любимыми у него были лошади белой масти. Можно предположить, что белые лошади символизировали для него жизнь, духовное просветление. Монгольский бог победы Сульдэ скакал верхом на белом коне, именно на такой лошади покинул этот мир Будда.

Принадлежность семьи Банзаргашын Аюрзана к крепким зажиточным хозяйствам стала основанием для уголовного и административного преследования его самого и его детей, оставила тяжелый след в жизни и судьбе сыновей и дочерей в последующие годы. Его жена Очирова Мэдэгма (Бильзигма) вынуждена была отдать в семьи родственников младших дочерей Долгор и Жигзыму и отправиться в августе 1931 года в ссылку со средними дочерьми Санжит и Санжин. Попали в Красноярский край. Там она умерла в 1933 году от голода и непривычной сырости, холода.

Тяжелая жизнь ожидала старших детей Банзарагшын Аюрзана. Муж старшей дочери Юмжэд Цыденов Рыгдын из Судунтуя, 1886 года рождения, в марте 1938 года по ст. 58-10 был приговорен к ВМН. Муж второй дочери Должид Цыденов Ухин (Цыремпил) из Цокто-Хангила, 1893 года рождения, 27 ноября 1933 года по ст. 58-10, 11 был приговорен к 10 годам лишения свободы. Их семьи вынуждены были терпеть все ужасы и тяготы жизни как члены семьи врагов народа. Третья дочь Бадма была замужем в Будалане. В 1933 году по решению районной тройки за принадлежность к кулачеству она с семьей была сослана в Красноярский край. Дальнейшая её судьба мне неизвестна. Старший сын Цыдып, 1904 года рождения, по ст. 58-2,10 в феврале 1933 года был приговорён к ВМН. Второй сын Гарма, 1914 года рождения, был хувараком Агинского дацана. Что с ним случилось в те годы, мне неизвестно. Житель Кункура Жадамбаев Лхасаран (1906-1972) в 60-ые годы рассказывал мне: виделся с ним на лесоповале за Читой в начале тридцатых.

Я свой долг внука и сына перед памятью незаконно арестованных и безвинно осуждённых родных людей вижу в восстановлении их доброго имени и озвучивании объективной правды о времени тридцатых годов. Я хочу, чтобы все мы захотели извлечь уроки на будущее. Прав великий русский историк В.О. Ключевский: история наказывает людей за невыученные уроки жизни.

В наше время многое делается для восстановления и сохранения памяти о жертвах массовых политических репрессий. Изданы многотомные Книги памяти, для жителей Южного Забайкалья работает сайт «Buriad.org», организованный общественным деятелем Аги Гончикбалом Баировым, на страницах которого справки о реабилитации более шести тысяч персоналий. Ежегодно 30 октября страна вспоминает всех безвинно наказанных сталинским режимом. В административных центрах сооружаются памятники, стены памяти жертвам политических репрессий. Такой памятник есть в Улан-Удэ на Коммунистической улице, готовятся установить у памятника молитвенный барабан «хурдэ» со списком имен репрессированных лиц, чтобы каждый пришедший к памятнику, крутя барабан, мог отдать честь своим предкам и помолиться за их души. Думаю, что в будущем поселок Агинское будет в списке административных центров, имеющих культурные объекты, центры памяти безвинно репрессированных.

АРД